В ноябре 1919 года редакцией французского журнала «Litterature», ядро которой составляли А.Бретон, Л.Арагон и Ф.Супо, была разослана анкета, состоявшая из этого единственного вопроса. Он был адресован «наиболее авторитетным представителям различных тенденций в современной литературе». В их числе оказались Макс Жакоб, Пьер Реверди, Андре Жид, Блез Сандрар, Поль Элюар, Кнут Гамсун и многие другие. Сейчас трудно сказать, какие цели преследовал Андре Бретон с сотоварищами, задавая этот вопрос; так или иначе, он прозвучал, и на него были получены ответы.
Сейчас, спустя более чем восемьдесят лет, в городе Махачкала, в совершенно иных социально-экономических и политических условиях вопрос «Почему вы пишете?» прозвучал вновь. Ответить на него было предложено молодым дагестанским писателям, поэтам, а также тем, кто таковыми себя не считает, но пишет с известным профессионализмом. Это все очень разные люди, но их объединяет эпоха, русский язык и место жительства. Свои ответы они любезно предоставили Тимуру Мусаеву, который, руководствуясь сугубо научными интересами, посчитал необходимым опубликовать их.
Фамилии четырнадцати литераторов размещены в алфавитном порядке. Итак, ПОЧЕМУ ВЫ ПИШЕТЕ?
АЛЕШЕЧКИНА МАРИЯ: Потому, что верю, что «рукописи не горят». Верю, что произнесенное, а тем более, записанное слово изменяет, во-первых, внутренний мир, во-вторых, мир вокруг. Желание, записанное мною на бумаге, для меня все равно, что свечка, поставленная в церкви. Она не гаснет.
АЛИВЕРДИЕВ АБУТРАБ: Дабы: 1) нести в мир разумное, доброе, вечное; 2)освободить голову от крутящихся в ней идей; 3) ну, и получаю от этого удовлетворение.
АНОХИНА СВЕТЛАНА: Во-первых, — хочу. Во-вторых, — умею. Для меня это часть естественного процесса, вроде отправлений, как потовыделение, слезоисторгание. Помимо того, писание — попытка структурировать строптивую реальность. Мир от меня ускользает, не подчиняется, поэтому приходится писать, чтобы подчинить его себе.
И третье, возможно, самое главное! Когда я что-либо, даже самое крутое либо травмирующее событие из своей жизни излагаю — я от него освобождаюсь. Так изживаю, к примеру, лишнюю любовь. А еще мне нравится выпендриваться. ГАВРИЛОВ ИГОРЬ: Я пишу оттого, что это самый лучший способ дать понять окружающим, что я умнее их.
ГЕЙБАТОВ САБИР: Не знаю, отстань ты от меня.
ДЖАФЕРОВ ФАЗИР: Не знаю. От одиночества, чтоб заделать свою ущербность.
ЗАЧЕСОВА ЮЛИЯ: Чтобы дать жизнь тем, кто более чем настойчиво этого требует (персонажи, образы), и кроме того, думаю, что это происходит не без смысла и не без пользы. И потом — это и удовольствие : через меня кто-то «обретает жизнь» на бумаге. А уж если прочитают — и подавно. Ощущение нужности.
ИБРАГИМОВ МАРАТ: Пишу исключительно из гуманистических соображений. Если бы не писал, то, возможно, кого-нибудь убил бы.
ИДРИСОВ ЮСУП: Свой ответ я бы хотел сформулировать на основе одного моего стихотворения — «Мне снится сон». Я написал его для того, чтобы победить в себе чувство отчужденности от мира, ощущение вселенского одиночества. Именно поэтому я обратился к первым дням моего существования, желая заговорить себя от будущей тоски. Именно поэтому, а не из жажды славы я распространяю плоды своего творчества. Я хочу, чтобы другой такой же одиночка, прочитав мои стихи, ощутил тепло моего сердца, мое сочувствие. Образно выражаясь, я желаю убаюкать на своей груди всю матушку-землю.
P.S. В многотрудной жизни наших предков была одна радость — радость молитвы. В нее они вкладывали всю любовь и надежду сердца своего. Мои стихи — это и моя молитва.
КАБАШИЛОВА МАРИЯМ: Чтобы точнее оформить свои чувства и мысли. Чувства и мысли, оформленные в слова (стихи), вернее найдут понимание. Когда меня понимают, я убеждаюсь в том, что меня много.
КАЗИХАНОВ КАЗИМИР: А пишу я, государи мои, оттого, что сил у меня уже никаких нет. Как только закрою глаза, поспать или там по другой какой нужде — сразу вижу свою первую учительницу словесности, забродившую головой по причине старости. Уважаемую Фаину Израилевну. Как стоит она в зеленом платье в чешуйках мелкого бисера, сверлит меня застекленным безумным взглядом и кричит педагогическим голосом:
— Пиши, СУКА!!!
КАПЛАН ДМИТРИЙ: Во-первых, потому, что это крайне забавное и увлекательное дело. Я, конечно, не искал, но думаю, что не найду на Земле более интересного занятия, чем творчество. Во-вторых, есть и другие причины. Некоторые из них (основные) я знаю, но соображения личного характера не позволяют мне их назвать.
МУСАЕВ ТИМУР: Я пишу потому, что не наигрался в детстве.
СУПЬЯНОВА ДЖАВГАРАТ: Китайцы строят замок из песка. Замок поражает своей красотой и изяществом. Столь трудоемкая и ювелирная работа…Через мгновенье создатели-художники сровняют свое творение с землей…
Пишу, но не рву.
Рисую, но не уничтожаю.
И в этом — моя слабость.
В стихах и картинах моя молитва. Это мой разговор с Богом.
ХАНОВ АЙДЕМИР: Пишу из-за жажды денег и славы.
Вот вам все ответы. Даже беглого ознакомления с ними достаточно, чтобы убедиться, насколько многочисленными и разнообразными могут быть побудительные причины литературного творчества. Обратите внимание на разницу в подходе авторов к ответу на простой, казалось бы, вопрос. Иные вкладывают всю «мощь» своего таланта, превращая ответ в небольшие эссе. Другие самозабвенно ищут в себе единственную «истину», выворачиваясь наизнанку. Кто-то, не мудрствуя лукаво, рубит сплеча правду-матку, а кто-то попросту издевается над нами, хихикая и потешаясь.
Таким образом, выходит, что мы все же получаем ответ, хотя и не на тот вопрос, что был задан. Рассказывая о том, почему они пишут, авторы думают не столько о литературе, сколько о самоидентификации. Надевая маску или считая, что они вовсе содрали с себя все личины, поэты и прозаики заявляют о себе миру с плохо скрываемой надеждой на высшую справедливость, как если бы перед ними стоял и слушал тот, от которого все в этом мире зависит. ]§[