В «ЧК» обратился Саид Мамаев, врач, чей отец пострадал от халатного отношения медицинского персонала хасавюртовской центральной городской больницы.
Как рассказывает Саид, его отец, Зайналбек Мамаев, 3 августа 2022 года был доставлен в карете скорой помощи в отделение неврологии центральной больницы Хасавюрта, где ему поставили диагноз – ишемический инсульт. Отделением заведует Элина Рашидова, она же – лечащий врач Мамаева. В первые два дня, вспоминает сын, состояние отца было неплохое, он мог передвигаться, говорить и есть самостоятельно. Но на третий день его состояние резко ухудшилось. Сын перевёз его в центральную больницу Махачкалы, он был направлен в отделение реанимации и пробыл там две недели с угрозой для жизни. Саид уверен: причина ухудшения состояния его отца – недопустимые условия оказания помощи больным в Хасавюртовской больнице.
Нет ни того, ни другого
В день госпитализации, рассказывает Саид, отцу были сделаны стандартные анализы и КТ головного мозга. Из показателей, вспоминает он, от нормы резко отклонялся сахар: «Сахар был у него 20, при норме до 6. Это бывает при инсульте, скачет сахар, и это нормально. Но чтоб уточнить тот момент, что у него сахар поднялся при инсульте или у него уже есть сахар, они должны были хотя бы глюкометром проверить на второй, на третий день. В отделении нет глюкометра, который стоит 1700 рублей.
Я говорю: «Вы же могли мне сказать, я бы купил его вам. У вас же совесть позволяет говорить мне купить 20 банок физраствора». Мне лично говорили, мой младший брат поехал, купил. Люди покупают физраствор, который стоит 35 рублей в аптеках. Закупочно рублей 15, наверное.
Куда уходит то, что поступает в больницу?
Почему я по полису прихожу, и мне говорят: ‘‘Идите купите’’? Это частная клиника или государственная больница, я понять не могу?»
Также, по наблюдениям Мамаева, отец лежал в палате, где стоят мониторы, но подключить к ним пациентов не могут.
«Я говорю: ‘‘Почему не подключаете?’’ На что мне говорят, что нет манжет», – рассказывает Саид.
Интересовался он и насчёт других, насколько ему, как врачу, известно, важных анализов при диагнозе ишемический инсульт: «Я говорю: ‘‘Вы УЗИ сонных артерий делали?’’ На что было сказано: ‘‘У нас нет УЗИ, у нас нет врача’’. У него ишемический инсульт задней части. Когда так, нужно проверять глазное дно. А глазное дно проверяли? Они говорят, у них нет окулиста…»
Состояние отца ухудшилось, появилась слабость, жалобы на зрение и онемение правой руки. В тот же день, когда Саид вышел и вернулся в отделение, он застал медсестёр кричащими, что пациенту из второй палаты стало плохо.
«Кто-то из медработников мне говорит: ‘‘Там же в палате ваш отец лежит, ему стало плохо’’. Мы подошли, и у него опять приступы, он опять никакой.
Я, как медик, отнёсся к этому нормально, говорю ему: ‘‘Не переживай’’. Они покололи ему, как я понял, мочегонные, потому что после этого он сильно захотел сходить по нужде», – вспоминает он.
В своём обращении в Минздрав РД Саид уже уточняет, что это средство ‘‘фуросемид’’, которое вкалывают при повышении артериального давления. Однако, по его словам, никто давление у пациента не контролировал.
Саид отвёз на коляске отца в уборную, двери которой под коляски не рассчитаны, слишком узкие. Кое-как зайдя в комнату, Саид поддерживал отца, пока тот шёл. Но на полу оказалась лужа, в которой они поскользнулись и упали вдвоём.
«Это хорошо, мы трубы не зацепили…
Они гордо говорили, что у них поручни в туалете. Там нет поручней, там стоят ножки от поручней, вот эти тонкие блестящие трубы с острыми концами», – рассказывает Мамаев.
Он предоставил нам видеозапись беседы с Рашидовой, заведующей отделением. Та недостатки больницы признаёт и ссылается на то, что Минздрав в курсе проблем больницы.
«У нас был Минздрав неоднократно, мы писали, что не соответствует требованиям (состояние отделения – «ЧК»).
Единственное, что нам, слава Богу, хоть сделали, так это вот поручни установили.
До того, как я стала заведовать, вы бы видели, на что было похоже отделение», – говорит Рашидова. Она считает единственно важным упущением, что не было врача УЗДТ, который в отпуске. Халатную работу медперсонала своего отделения она назвала недопустимой и отметила, что Мамаев сам зашёл к ней 5-го числа и сделал это самостоятельно.
‘‘А манжеты для аппаратов уже заказаны’’, – отмечает заведующая.
Хоть бы предупредили
В тот же день Саид Мамаев вызвал скорую и перевёз отца в ЦГБ Махачкалы.
Он пролежал 2 недели в реанимации. Состояние его, по оценкам сына, было 50 на 50. Сейчас он лежит дома, в многофункциональной кровати. Не может самостоятельно говорить или есть, за ним нужен полный уход.
Саид не понимает, почему в больнице его не предупредили о том, что оказать полноценную помощь пациенту они не в состоянии.
При переводе также возник казус. В выписке Мамаева дежурный врач указала неверные результаты анализов:
«У нас есть выписка, когда я забирал отца 6-го числа, где написано, что в крови – 5,8 сахар, а в моче – 15. Заполняла дежурный врач. Я спросил, а у неё точно есть медобразование?
Если в моче – 15, то в крови должно быть все 30. Не может быть такого», – разъясняет Саид, которому сказали, что врач в спешке всё напутала.
Саид Мамаев обратился к врио главного врача ЦГБ Хасавюрта Саадуле Абукову.
«Я сказал: ‘‘Я готов забрать все бумаги, которые написал. С вашей стороны как вы хотите наказать и заведующую, и медперсонал, который работал с 3 по 6 августа?’’».
Потому что врач пишет назначение, а медперсонал его выполняет. Медсестра – это руки и глаза лечащего.
Мне сказали: «Единственное, что мы можем сделать, – взять объяснительные и снять баллы. Один балл то ли от 800 рублей, то ли от 1500 рублей».
Такие условия Саида не устроили, и он намерен добиться наказания для работников отделения неврологии. Для этого он обратился в Минздрав РД, Минздрав РФ, а так же в прокуратуру Хасавюрта.
Редакция безуспешно пыталась дозвониться до приёмной главврача и по телефону горячей линии больницы. В одной из больничных регистратур нам сообщили, что телефон в приёмной не работает, и посоветовали отправить электронное письмо, что и было сделано. Ответа на момент публикации не поступило. ]§[
- 885 просмотров
