Апелляционная и кассационная инстанции не поддержали семерых отбывающих наказание по делу о терроризме дагестанцев, которые заявляют, что дали признательные показания под пытками. Теперь они обратились в Европейский суд по правам человека. Их родители продолжают настаивать на отсутствии когда-либо у их сыновей намерений убивать сотрудников силовых структур, вступив в запрещённую организацию.
О деле семёрки (так его называют сами осуждённые, их родители – «ЧК») «Черновик» уже писал в материале «Следствие ведёт Зульпукарова» (№05 от 07.02.2020 года – «ЧК»). Точнее, это было обращение тогда ещё не осуждённых Мурада Дингаева, Ислама Магомедова, Ислама Фезлиева, Магомеда Мусаева, Омара Муртазалиева, Шуайба Лабазанова и Эдгара Караханова в редактуре Абдулмумина Гаджиева. Так совпало, что Гаджиев в 2020 году находился с ними в стенах СИЗО-1 Махачкалы. Это было обращение к уполномоченной по правам человека Татьяне Москальковой, генпрокурору РФ Игорю Краснову и другим правозащитникам. Молодые люди рассказали, что были похищены с 24 марта по 2 апреля 2017 года сотрудниками МВД по РД. В здании ЦПЭ, утверждали они, их пытали, заставляя дать ложные показания друг на друга. Далее их привезли к следователям. «По дороге в машине сотрудники предупреждали, что мы должны повторить выбитые из нас ложные показания следователям, иначе они угрожали продолжить пытки и сделать нас если не трупами, то инвалидами. Недолго думая, мы решили сохранить свою жизнь и остатки здоровья», – рассказывали теперь уже осуждённые. Среди следователей была и упомянутая в заголовке старший следователь СЧ, СУ МВД по РД Айшат Зульпукарова (по данным «ЧК» в настоящее время она не является действующим сотрудником правоохранительных органов), которая, по словам осуждённых, тоже им угрожала. Реакции на это обращение от Москальковой не было. Отреагировал Уполномоченный по правам человека в Дагестане Джамал Алиев. Он поехал в СИЗО-1, где встретился с фигурантами дела. По итогам беседы обратился в прокуратуру Дагестана, (подробнее в материале «Омбудсмен не сдаётся» №09 от 12.03.2021 года – «ЧК»). В октябре 2020 года Советский районный суд Махачкалы приговорил Дингаева к 11 годам в исправительной колонии строгого режима, остальных – к 10. Наказание они отбывают в городе Кургане.
Что говорят обвинители
В 2016 году, как считает следствие, молодые люди создали самостоятельное незаконное вооружённое формирование «Махачкалинская». Так как в Махачкале, как указано в приговоре, на тот момент не было действующего НВФ. Примерно в декабре 2016 года в доме Муртазалиева в Махачкале руководителем нового формирования они избрали Дингаева «в силу его углублённых познаний в области религии». Отметим, Дингаеву на тот момент было 20 лет. Остальные, как говорится в документе, дали присягу на верность запрещённой в России террористической организации «Исламское государство». А Дингаев якобы её принял.
Примерно в феврале 2017 года он собрал остальных участников группы у себя дома и распределил роли каждого. «Фезлиев, Муртазалиев, Лабазанов и Караханов с оружием в руках должны были перейти на нелегальное положение, найти место для скрытного проживания – блиндажа – и начала проведения боевых операций. Дингаев, Мусаев и Магомедов, находясь на легальном положении, должны были заниматься материально-техническим оснащением и организационными вопросами, добывать и передавать информацию о месте жительства сотрудников правоохранительных органов для их последующего убийства», – указано в приговоре.
Оружие, боеприпасы для этих целей, говорит следствие, Дингаев приобрёл в марте 2017 года у лидера НВФ «Хасавюртовская» Али Демильханова. Приобретённое у Демильханова впоследствии было распределено между участниками НВФ. Следствие утверждало, что это оружие семеро молодых жителей Махачкалы хранили у себя дома для дальнейшего использования против силовиков, а судебные инстанции не спорили с этим.
Из материнских уст и не только
Из Хасавюрта в Махачкалу оружие, утверждают правоохранители, Дингаев вёз в такси. Но, рассказали родители молодых людей нашему изданию, ни машину, ни таксиста, который якобы вёз Дингаева, следствие суду не представило.
«За один день до того, как к нам пришли с обыском, мой сын подошёл к своему отцу и сказал, что его знакомых взяли. Мой супруг сказал Омару, что он не должен прятаться или убегать, так как за ним нет никакой вины. Стал бы человек, понимая, что к нему тоже могут прийти, хранить у себя дома оружие?» – задаёт резонный вопрос мать Омара Гуля Муртазалиева.
Издание поинтересовалось, почему Омар посчитал, что силовики могут и к нему прийти с обыском, заинтересоваться им. Оказалось, что до истории с задержанием, обысками и т.д. у ребят уже были контакты с правоохранителями. Они посещали одну столичную мечеть.
«Они, точно не могу сказать, все посещали или нет, ходили в мечеть на Венгерских бойцов в Махачкале. Тех, кто её посещал, ставили на учёт. В том числе задерживали и наших сыновей неоднократно, возили в райотделы, где забирал кровь, слюну, отпечатки пальцев, походку снимали. Парням не нравилось такое отношение, они, конечно, возмущались, спрашивали, почему их забирают. Кто-то даже в прокуратуру обратился. И Омара забирали, и он возмущался. Видимо, поэтому он и предположил, что раз его знакомых забрали, то и его могут», – сказала Муртузалиева.
Сами осуждённые, по словам матерей, считают, что причиной заключения стали их религиозные взгляды: «Они придерживались салафитского течения. Но в этом же ничего запретного нет. Это же не действие, которое подпадает под уголовное дело. Они никого убивать не собирались, не призывали к этому».
Муртазалиева описала обыск, который прошёл у них дома 27 марта. Всех членов семьи, по её словам, держали за дверью, в дом вошли то ли трое, то ли четверо человек в масках и с оружием. Через некоторое время они вышли, и тогда она их спросила: «Ну что, сделали своё грязное дело и теперь выходите. Как вы могли туда зайти без документов и понятых?» На это, по её словам, они не ответили, сказали только, что можно звать понятых.
Боеприпасы, по словам матери, «силовики, спутав, подкинули не в комнату сына Омара, а в комнату дочери».
Мама Шуайба Лабазанова – Валентина Лабазанова – рассказала, что понятые, которых пригласили для участия в обыске в съёмной квартире её сына, на заседании суда сказали: «Нас привели после того, как был проведён обыск».
«Также при обыске нашли палатку и форму цвета хаки. Эта форма в пять раз велика моему сыну, в неё несколько таких, как он, влезут. Следователи мне говорили, что Шуайб в Сирию собирается. Я отвечаю: “Как он поедет? У него загранпаспорта нет”», – рассказала изданию Лабазанова. Она, как и мать Муртазалиева, обращает внимание на то, что её сын, зная о том, что некоторые его знакомые задержаны, не стал бы хранить у себя дома запрещённые предметы, способные разрушить его судьбу.
По словам родителей, не все из семёрки знали друг друга до задержания. Ребята, говорят они, за исключением Дингаева, в разное время работали в одном цеху по производству декора для мебели у Демира Айсаева.
«На суде Шуайб сказал, что знает только троих, а остальных троих – нет», – подчеркнула мать осуждённого.
Айсаев подписывался под показаниями против молодых людей, но на допросе через видеоконференцсвязь в качестве свидетеля в зале суда он от них отказался, заявив, что подписал их под пытками. На момент допроса в суде Айсаев отбывал наказание за финансирование НВФ. Свою причастность к финансированию он отрицал. Приведём его показания, учтённые в приговоре: «Фактически такого не было, показания давал под пытками. С ними (некоторыми из семёрки – «ЧК») в Хасавюрт, Москву, Одессу ездил по своим делам, на выставки либо по работе, в Одессу ездил станок приобрести, задержали на таможне по 229 статье. С Карахановым знаком, 2–3 дня проработал у него… Мусаева тоже знает… Какого течения в исламе они придерживаются – не знает, Караханов даже намаз не делал, какие-либо экстремистских разговоров от них не слышал. На предварительном следствии показания не давал, его пытали, заставили подписать какие-то бумаги, он был вынужден подписать их, не читая. При его осуждении он вину признавал, его адвокаты говорили признать, говорили, что так будет лучше, что он другое доказать не сможет, но он никого не финансировал».
Демир Айсаев якобы финансировал махачкалинскую группу, в том числе для приобретения оружия. На этом основании его посадили на 4,5 года. Он уже освободился. Но осуждённые, о которых в данном материале идёт речь, ни в показаниях, которые они называют данными ими под пытками, ни в зале суда не говорили, что на деньги Айсаева они что-либо приобретали.
Отметим, во время допроса в суде Караханов заявил, что на Украину вместе с Айсаевым он ездил «для приобретения оборудования для обработки полиуретана, необходимого в цеху у Демира, у которого он работал». Как и все остальные фигуранты, он заявил, что показания, данные им на предварительном следствии, были даны под пытками, он «не ездил в Украину для обу-чения владению оружием и изготовлению взрывчатых веществ».
Ислама Фезлиева, по словам его мамы Мизейфат Фезлиевой, забрали с улицы, надев на голову мешок. В течение нескольких дней родственники не знали о его местонахождении.
«Через семь дней после того, как Ислама забрали, у него на съёмной квартире провели обыск. Дома никого не было. На судебном заседании сын утверждал, что обнаруженные при обыске патроны, взрывчатое вещество, схемы и другие запрещённые предметы, обнаруженные сзади холодильника, ему подбросили», – сказала Фезлиева.
Свидетелем в суде также был М.М. Курбанов, у которого Фезлиев снимал дом. Об обыске, как следует из его показаний, он узнал от соседа, так как дом был окружён людьми в масках, БТРами. Курбанов приехал на место, попросил сотрудников полиции, стоявших в оцеплении, пропустить его к дому, чтобы открыть дверь, так как ни жена Ислама, ни сам Ислам не отвечали. Силовики, по словам Курбанова, планировали взломать дверь, но он их остановил и открыл сам. После 5–6 человек вошли в дом, в том числе Курбанов: одна группа в одно помещение, вторая – в другое. В помещении, где Курбанов побывать не успел, и были найдены патроны, пакет с проводами и т. д. Были ли понятые при обыске, Курбанов точно не знал.
«Адвокат в суде сказал, что человек не стал бы хранить взрывчатое вещество сзади горячего, работающего холодильника, подвергая опасности семью. Он сказал, что это смешно», – вспоминала Фезлиева отрывки из судебных заседаний.
По её словам, после пыток у Ислама немеет правая сторона тела. В махачкалинском СИЗО нормальную медицинскую помощь, по словам родителей, их подвергшимся пыткам сыновьям не оказывали.
Следили, но не фиксировали
Выступая в суде в качестве свидетеля, один из сотрудников ЦПЭ МВД по РД рассказал, что информацию о создании в Махачкале нового незаконного вооружённого формирования, руководителем которого является парень по имени Мурад (Дингаев – «ЧК»), узнал от своего источника. Он доложил об этом руководству. Ему и другим сотрудникам ЦПЭ было поручено установить наблюдение за Мурадом. Благодаря этому «были установлены и другие члены НВФ». Наблюдение, рассказывал он, велось за каждым из группы. Также они наблюдали за поездкой Дингаева в Хасавюрт.
На судебном заседании, рассказали «ЧК» родители, один из адвокатов спросил: «Вы же следили за ними, у вас есть видеосъёмка?». Сотрудники ЦПЭ заявили об отсутствии подобной съёмки.
Ни фотографий, ни видео, которые могли бы служить доказательствам, в деле нет. Сами осуждённые утверждают, что за ними вообще не велось наблюдение.
Силовики, по словам родителей осуждённых, путались в показаниях: «Один говорит, что они (их сыновья – «ЧК») не созванивались по телефону, а создали электронную почту и общались в черновиках, там договаривались о встречах, планах. Другой оперативник сказал, что они созванивались. Были такие нестыковки. Также, когда у них спрашивали, почему не задержали, к примеру, в момент передачи оружия, некоторые сотрудники говорили, что не знали, что передают, другие отвечали, что знали». Осуждённые, их защитники ходатайствовали в суде, чтобы силовики открыли этот электронный почтовый ящик, показали их переписки, но суды в удовлетворении ходатайства отказывали.
«Наши сыновья ведь знали, что там ничего нет, что сами оперативники это всё придумали», – говорят родители.
Подчеркнём, пытки, как утверждают сами осуждённые, применялись не в ходе следственных действий, а до них. Во время следственных действий, говорят адвокаты, молодые люди уже были принуждёнными и давали показания под страхом того, что в случае, если откажутся исполнить требования должностных лиц МВД оговорить себя, пытки в отношении них продолжатся.
Омбудсмен Татьяна Москалькова на обращение семерых осуждённых, где говорится о пытках током, благодаря которым они себя оговорили, не отреагировала. Родители просят прокуратуру, другие компетентные органы, а также правозащитников обратить внимание на дело их сыновей и привлечь к ответственности участников пыток. ]§[
- 1704 просмотра
