Свидетели есть – обвинений нет

В Южном окружном военном суде продолжается рассмотрение уголовного дела в отношении журналиста «Черновика» Абдулмумина Гаджиева, а также Кемала Тамбиева и Абубакара Ризванова. Завершается допрос свидетелей защиты.

Суд 21 апреля допросил Зияутдина Увайсова – руководителя межрегиональной общественной организации «Монитор пациента». Он сообщил, что из подсудимых знает только Абубакара Ризванова и Абдулмумина Гаджиева, с которым он познакомился в социальных сетях.

«Общались в соцсетях, потом я пригласил его в гости. Он тогда преподавал высшую математику в ДГУ, потом устроился журналистом в ‘‘Черновик’’», – рассказал Увайсов. Он читал публикации Гаджиева, которые разделил на 3 категории: религиозные с разъяснением, что правильно, а что неправильно, авторские статьи по исламу с личными размышлениями и публикации на различные общественные темы, не связанные с религией. Никаких высказываний «против светского образа жизни и установления шариата» у Гаджиева, утверждает свидетель, не было.

«Наоборот, была позиция, что мы должны жить здесь, в обществе, в котором находимся, соблюдая законы России», – добавил Увайсов. Из частого общения с подсудимым он понял, что тот относится негативно к ИГИЛ (организация признана террористической и запрещена в РФ).

Свидетель сказал, что посещал мечеть на улице Котрова в Махачкале и ему знаком Исраил Ахмеднабиев (Абу Умар Саситлинский), который в то время (2010–2012 годы) читал там лекции. Они в основном касались вопросов брака, свидетель не помнит, чтобы проповедник как-то упоминал сирийский вопрос. По словам Увайсова, Ахмеднабиев никогда не представлял Гаджиева как члена своей команды, они даже никогда не стояли рядом.

На вопрос адвоката Увайсов ответил, что на момент работы Гаджиева в «Черновике» его учредителем был Хаджимурад Камалов, а после его убийства – Магди Камалов. На должности главного редактора находилась Надира Исаева, после неё – Маирбек Агаев. В основном Гаджиев сам писал статьи, но затем отправлял главреду для согласования и внесения корректировок. Рабочего места у него в редакции не было.

Свидетель также показал суду, что входил в Совет мечети на Котрова. По его словам, без согласования с руководством мечети ничего в ней делать было нельзя, в том числе читать лекции или проводить коллективную молитву. Более того, лекторам в мечети говорили не высказываться на политические темы.

«Было такое, чтобы прихожане мечети после лекции предъявили Ахмеднабиеву претензии о том, что он не предоставляет отчёты о собранных средствах и тратит деньги на себя, покупая автомобили и недвижимость?» – задал вопрос подсудимый Ризванов.

«Однозначно, ничего такого не было, если бы было, то это обсуждение до меня бы точно дошло. Этот разговор появился через много лет, со слов того русского парня с Украины (вероятно, имеется в виду Руслан Кисловодский – «ЧК»), он это в интернете запустил, до этого таких вопросов ни у кого не возникало», – ответил свидетель.

Также, по его словам, Ахмеднабиев не мог проводить по своей инициативе каких-либо собраний в мечети и собирать там людей, такое запрещалось руководством.

Следующий свидетель, Хасан Местоев, ни с кем из подсудимых не знаком. Он показал суду, что фонд «Амана» был учреждён в 2012 или 2013 году для сбора средств на покрытие расходов молельного дома Москве. Учредителями были Магомедбасыр Гасанов и ещё три человека. Руководил всем, по мнению свидетеля, Гасанов, с ним он и общался по поводу фонда.

– Имел ли я отношение к фонду «Даруль Аркам» или «Аманат»? – спросил Тамбиев.

– А вы кто? – спросил в ответ свидетель.

– Я Тамбиев Кемал.

– Приятно познакомиться.

«Если честно, первый раз сейчас услышал твой голос. Когда мне звонили и просили дать показания, я говорил, что вообще его не знаю и отношения никакого он к фонду не имел», – продолжил Местоев. Сам он, будучи юристом, посещал указанный молельный дом в Москве. По его словам, на тот момент там было установлено 1–2 ящика для сбора средств, раз в неделю эти ящики вскрывались, и Гасанов поручил ему поместить эти деньги на расчётный счёт фонда. Ахмеднабиева свидетель знает только по соцсетям. На Магомедбасыра Гасанова, по слухам, было совершено покушение, после чего он уехал в Турцию.

Свидетели Азрет Гызымов и Тимур Асанов рассказали, что учились с Тамбиевым в МГТУ им. Баумана. Он участвовал в деятельности благотворительной организации «Хайр»: они посещали детские дома, привозили туда продукты и одежду, приглашали людей для сдачи крови, помогали больным детям и малоимущим семьям. Оба показали, что о сборах Тамбиевым денег на финансирование религиозной деятельности не слышали, сам он в личных со свидетелями беседах осуждал религиозный экстремизм, а также людей, уезжающих воевать в Сирию. «Говорил, что не признаёт этих людей, что они являются заблудшими», – сказал свидетель Гызымов. Ахмеднабиева Тамбиев, по словам обоих, никогда не упоминал, а также о фондах «Амана», «Ансар» и «Мухаджирун» никогда не рассказывал.

На том же заседании суд продлил подсудимым срок заключения под стражу до 28 июля. Прокурор Мурад Алиев снова указывал на то, что они, будучи на свободе, могут «оказать давление на свидетелей». Адвокаты возразили, что этап допроса свидетелей обвинения завершён, но судья Роман Сапрунов в очередной раз удовлетворил ходатайство обвинения.

Через неделю, 28 апреля, был допрошен главный редактор «Черновика» Маирбек Агаев. Он рассказал суду, что с Гаджиевым знаком с 2009 года, так как в этот период трудоустроился в газету. Тогда Гаджиев уже работал в редакции – возглавлял отдел религии. Всё время работы Агаева в редакции у Гаджиева не было там своего рабочего места или компьютера, он работал удалённо.

На просьбу адвоката Арсена Шабанова охарактеризовать Гаджиева Агаев ответил: «Это чрезвычайно воспитанный, очень дисциплинированный человек. Высокопрофессиональный сотрудник, к тому же пунктуален, все свои обязанности исполнял на высочайшем уровне».

Адвокат спросил, приходил ли в апреле 2013 года Исраил Ахмеднабиев в редакцию газеты к Гаджиеву. Агаев ответил, что только слышал об том, но сам Ахмеднабиева в редакции не видел. Также он не помнит, упоминался ли фонд «Ансар» в газете. По словам Агаева, пока он работал в газете, Гаджиев не предлагал опубликовать какие-то статьи о деятельности Ахмеднабиева и никогда о нём не говорил. Адвокат Шабанов спросил, возникали ли ранее у органов власти претензии к публикациям Гаджиева. «Абдулмумин Гаджиев, наверное, единственный сотрудник за всю историю газеты «Черновик», к чьим статьям не было вообще никаких претензий ни со стороны органов власти, ни, тем более, у правоохранителей», – ответил свидетель.

На вопрос подсудимого Ризванова он пояснил, что в 2009 году главным редактором «Черновика» была Надира Исаева, примерно в конце 2010 она уже не являлась главредом.

«Это выборная должность, каждые 2 года происходит процедура выборов, начиная с момента основания издания. Она ушла после того, как мы избрали нового главного редактора», – объяснил Агаев, добавив, что после голосования она проработала 2–3 недели на должности замредактора, после чего уволилась.

«Какие порядки были на момент работы Исаевой в газете? Могли ли журналисты публиковать что-то без согласования с редактором?» – спросил Ризванов.

«Заявить тему публикацию могли свободно и тогда, и сейчас. Исходный материал, как правило, всегда проходит через редактуру главреда. Должны быть веские причины для того, чтобы в обход главреда материал прошёл в печать», – объяснил свидетель.

Далее его спросили, было ли у Исаевой неприязненное отношение к сотрудникам газеты. Агаев ответил: «Лично со мной у неё конфликтов не было, и я не помню, чтобы она с кем-то открыто конфликтовала. Потом уже я стал видеть в социальных сетях её изменившееся мнение о сотрудниках. Я слышал от разных людей, что она осталась на кого-то обиженной, что-то её не устроило, я в это не вникал, и мы с ней больше не сталкивались».

Тут вопрос задал прокурор. Он спросил, «нормальное или ненормальное» у свидетеля отношение к правоохранительным органам. Услышав, что нормальное, он попросил свидетеля сообщить, что ему известно о том, что в редакции «Черновика» вся стена в одном из кабинетов якобы была обклеена листочками с «очень негативными сведениями» о сотрудниках правоохранительных органов, в частности, сотрудниках УСК РД и следователе Телевове, его родственниках, служебных отношениях.

«Я не знаю, кто вас информировал, но никакой стены обклеенной не было. Но я слышал, что во время обысков были изъяты листы со стола одного из наших сотрудников», – ответил Агаев. (Речь идёт о записях, изъятых с одного из столов в редакции в день обысков 3 октября 2019 года. На них от руки была выписана информация, содержащаяся в общем доступе в интернете. Несмотря на изъятие этих листков, к материалам дела они не приложены – «ЧК».)

Следующим был допрошен учредитель газеты «Черновик» Магди Камалов. Он рассказал, что приехал в Махачкалу в марте 2012 года, после того как был убит его брат, основатель издания Хаджимурад Камалов. Тогда Абдулмумин уже работал в газете, писал материалы, так они познакомились. Отношения, сообщает свидетель, у него с Гаджиевым были хорошие, как рабочие, так и дружеские. Он тоже подтвердил, что рабочего места в редакции у журналиста не было. «Более порядочного работника я не знаю, иногда он в ущерб себе говорит искренне правду», – охарактеризовал свидетель подсудимого.

Камалов сказал, что ему знаком Ахмеднабиев: «В 2013 году, весной, когда он приехал из Африки, всем было интересно, чем он там занимался. Знали, что было рытьё колодцев, помощь бедным. Я знал, что это будет интересно нашей аудитории. Когда Ахмеднабиев пришёл в редакцию, я с ним поговорил и спросил, можно ли взять у него интервью. Он не отказался, после чего я позвонил Абдулмумину, попросил его встретиться с проповедником и взять у него интервью по поводу его поездки в Африку. К тому времени он не был в розыске, на нём не было никаких обременений, к нему не было никаких претензий от правоохранителей, обычный гражданин России. Мне и самому было интересно узнать. Меня, к примеру, все поздравляли с колодцем имени моего брата, а я не имел понятия, что это. Но Абдулмумин тогда очень скептически к этому отнёсся. Он говорил, что он не сможет. Его позиция была в том, что помогать нужно здесь, в Дагестане, а не уезжать. Но я всё-таки настоял. Когда интервью пришло на почту, мы его вычитывали, всё было нормально. Ахмеднабиев не был ни под каким уголовным делом, поэтому мы могли спокойно взять у него это интервью. Он ведь уже позже был объявлен в розыск. По такой логике надо «Махачкалинские известия» обвинить, что они у Саида Джаппаровича Амирова интервью брали…» – рассказал Камалов. Он добавил, что Гаджиев никогда больше не просил опубликовать какие-либо другие статьи о деятельности Ахмеднабиева, и сам о нём ничего не рассказывал.

Камалов объяснил, что перед публикацией материалы обсуждаются, а по завершении вычитываются. «Это была моя инициатива, но без главного редактора я не могу сказать: «Публикуйте». Он должен одобрить», – объяснил он.

Про фонд «Ансар» свидетелю ничего неизвестно. Он рассказал, что пересмотрел почти все подшивки «Черновика» и не обнаружил там его упоминания.

Прокурор снова задал вопрос о бумажках с «негативной информацией» про следователей». «Я не понимаю, что вы вкладываете в слова «очень негативная информация». Это стандартное журналистское расследование. Все данные, записанные на этих листках, в свободном доступе содержатся в интернете. Никакой информации личного характера, добытой каким-то незаконным образом, там нет. Могу доказать это, если нам эти бумажки возвратят, потому что к делу их не приложили. По каждому тексту я могу показать, откуда каждая строчка была взята», – заявил Камалов. ]§[