Южный окружной военный суд в Ростове-на-Дону в минувшую пятницу, 1 июля, вынес приговор четверым обвиняемым в убийстве учредителя газеты «Черновик» Хаджимурада Камалова. Шамиль Исаев, Магомед Хазамов и Мурад Шуайбов уже отбывали сроки, и по совокупности преступлений суд назначил первому 16 лет, второму – 24 года, третьему – 23 года в колонии строго режима. Магомед Абигасанов, ранее не имевший проблем с законом, согласно приговору, будет отбывать 16 лет.
Прокуратура на предпоследнем заседании, напомним, настаивала на пожизненном лишении свободы для Шамиля Исаева, Мурада Шуайбова и Магомеда Хазамова. Для Магомеда Абигасанова гособвинитель запрашивал 15 лет.
Очевидно, что защита не согласна с приговором и будет обжаловать его в вышестоящей инстанции.
Накануне оглашения приговора подсудимые выступили с последним словом, в котором пытались максимально привлечь внимание судьи на свою непричастность. Что они говорили и о чём просили – в материале «ЧК».
Видеть не видели
Своё последнее слово Мурад Шуайбов начал с того, что его причастность к убийству Хаджимурада Камалова так и не была доказана – ни на стадии предварительного следствия, ни в ходе судебного разбирательства, а имеющееся у него алиби обвинение так и не оспорило. Он напомнил о данных им показаниях касаемо разговора с Ахмедом Омаровым (выступал свидетелем в процессе – «ЧК»), который подтверждал его алиби как на следствии, так и в суде. Шуайбов подчеркнул, что он никак не мог с ним сговориться об этом, поскольку всё это время был заключён под стражу.
«Также моё алиби подтверждается детализациями наших с ним номеров, где указано и наше местоположение во время убийства Камалова, и его последующее нахождение в Московском регионе, о чём он показал следствию и суду.
Кроме Омарова, в суде моё алиби на период сговора, слежки и убийства подтвердили ещё несколько свидетелей, которые говорили со мной по телефону в это время, а сам я всегда находился в совершенно других местах относительно «закрытой группы номеров», которыми пользовались настоящие преступники.
Если бы я таким образом искусственно пытался обеспечить себе алиби, то сослался бы на эти соединения ещё в 2012 году, когда меня задержали, но я не помнил всех этих звонков, пока следствие не направило дело в суд в 2020 году и пока мой адвокат не проанализировал все полученные от операторов связи материалы.
При этом следователи сами стали устанавливать моё местонахождение в момент звонков, установили и вызвали для допроса Омарова», – сказал он.
Не подтвердился в ходе разбирательства, по его словам, и сговор с Магомедом Абигасановым, и в суде было очевидно и достоверно доказано, что он не поддерживал с ним никаких отношений в тот период, и обвинение это не опровергло.
Шуайбов заявил, что его показания от 2013 года полностью противоречат настоящим обстоятельствам убийства Камалова и показаниям очевидцев. В частности, в том, где стояла машина, где лежал убитый, где были расположены гильзы от переделанного и боевого оружия.
«Никто из свидетелей не видел меня во время убийства, хотя обвинение ссылается на мои показания, где я якобы подходил к Камалову и стрелял в него вместе с первым стрелком.
Свидетели видели всё происходящее с разных ракурсов и этажей здания: никто из них не увидел второго стрелка. Такое было бы невозможно, если бы всё происходило, как в тех моих показаниях.
Как я мог видеть, как добивают Камалова, и слышать его предсмертные слова, если, по версии обвинения, я в этот момент разгонялся в машине, чтобы забрать добивающего его стрелка? Это невозможно», – уверен подсудимый.
При этом он вспомнил, что свидетели Изумруд Даудова и Биякай Магомедов (оба в момент совершения убийства находились в здании редакции и вели через окно кратковременные наблюдения – «ЧК») уверяли следователя, что в машине преступников, помимо водителя, был кто-то ещё, кто на ходу открывал дверь убийце: «Следствием был проведён эксперимент со статистами, который подтвердил это утверждение свидетелей, но эта версия так и не была проверена».
Кроме того, настаивал Шуайбов, обвинение также не доказало, что он вообще получил какое-либо вознаграждение, а значит, в отношении него не доказаны мотив и цель убийства Камалова: «В деле нет никаких сведений и о том, куда делись оружие и машина. Хотя обвинение ссылается на признательные показания. Но ни я, ни Абигасанов не смогли рассказать и показать об этом ничего. К слову сказать, эти факты никого и не интересовали».
Как отметил подсудимый, экспертиза в деле по его опросу и заключение специалистов также доказывают, что его показания в 2013 году незаконны и недостоверны: «С момента, когда я якобы признался, прошло уже 9 лет. Почему тогда за столько лет никто не осудил меня и тех, кто был указан в этих показаниях?
За эти годы следствие только получило противоречивые и недостоверные показания Абигасанова и Камаловой Наиды. Без этих показаний мне до 2020 года даже не предъявляли обвинение, потому что никаких доказательств моей причастности в деле нет».
Показания Абигасанова и Камаловой Наиды, напомнил Шуайбов, были опровергнуты в суде как ложные и не подтверждённые, а других доказательств его виновности с 2013 года и до настоящего времени добыто не было. Наида Камалова, уверен он, дала эти показания, чтобы оговорить своего бывшего супруга Хазамова, и она вообще не была свидетелем ни одного из преступлений, в которых его обвиняют.
Сказал Мурад Шуайбов и том, что в суде был допрошен следователь Мигалин, который расследовал данное дело и возглавлял следственную группу по нему.
– Будучи предупреждённым об уголовной ответственности, он рассказал, что моя непричастность к убийству Камалова была подтверждена, однако документы, собранные следствием в этой части, пропали из уголовного дела.
Всё обвинение в отношении меня основано на слухах, сомнениях, недостоверных и ложных показаниях лиц, которые в ходе судебного следствия подорвали к себе доверие, а также на других сфальсифицированных доказательствах.
Прокурор в прениях сторон не смог подвергнуть сомнению ни один из доводов защиты, приведённых за два года судебного следствия, и попросил признать меня виновным без доказательств, не опровергнув моей позиции и доказательств моей невиновности.
За всё это время, считает подсудимый, ни одного объективного доказательства его виновности суду представлено не было.
«Но при наличии таких существенных, непреодолимых и не опровергнутых обвинением сомнений прокурор попросил суд лишить меня свободы пожизненно, что говорит о его формальном подходе к своим обязанностям и отсутствии какого-либо желания наказать действительно виновных. За то, что я совершил в жизни, уже получил наказание и несу ответственность, но я не должен отвечать за преступление, которого не совершал, только потому, что следствие так и не раскрыло громкое преступление, а я оказался удобным кандидатом.
Единственным правильным и простым решением для суда будет оправдать меня и дать возможность следствию привлечь к ответственности настоящих убийц Камалова, которые до сегодняшнего дня остаются безнаказанными», – завершил Шуайбов.
«Где мотив?»
Последнее слово Шамиль начал с того, что он занимался бизнесом и, начиная с 90-х годов, у него возникало много конфликтов. Они бывали разные, иногда и затяжные, но все их он решал дипломатическим путём и путём переговоров и, соответственно, ни к каким преступным способам не прибегал, с кем бы это ни было.
Он подчеркнул, что таким же образом решал в том числе конфликт, который у него возник с Камаловым Али.
«Его тоже я разрешил в судебном порядке в рамках закона. Этот человек является основоположником всех этих разговоров, сплетен и интриг и решил отыграться на мне. Всегда наговаривал на меня, настраивал против меня многих чиновников республики», – сказал подсудимый, добавив, что об этом преступлении, в котором его сегодня обвиняют, он не имеет представления, понятия и никакого к нему отношения. Ни с какой стороны:
– Возникает вопрос: а где деньги, которые уплачены за убийство Хаджимурада Камалова, где те активы, которые, по версии следствия, якобы переданы мной исполнителям убийства?
Ваша честь, ни одна из представленных суду статей Камалова не является в отношении меня и моих родственников ни оскорбительной, ни унижающей. Возникает вопрос: а где мотивы?
Сегодня обвинение говорит, что, будет доказана моя вина или нет, я всё равно проведу остаток жизни вдали от семьи. Это как понять?
Ваша честь, я на вас, как и говорил, рассчитываю, я доверяю вам. Я не нашёл понимания в следственных органах.
Ещё в 2013 и 2014 годах на меня было очень много атак, в том числе федеральных журналистов, от Камалова Али. Естественно, я тоже не молчал, издавал встречные статьи, подавал в суды и выигрывал их.
Это дошло до моих родителей. Самое тяжёлое для меня было – поехать в село и встать на колени перед своими родителями, говорить, что я никак не причастен к убийству Хаджимурада Камалова. И они мне поверили. И самое главное для меня – сторона Хаджимурада Камалова. Его семья знает, что я не причастен к убийству.
По настоянию тогдашнего руководителя республики Рамазана Абдулатипова я пошёл работать вице-премьером, но у меня никогда не было политических амбиций, я не политик, я хозяйственник.
Соответственно, ни о какой конкуренции между мной и Камаловым не может быть и речи. А мои многочисленные доверительные встречи с ним, в том числе и в октябре 2011 года… А их куда деть? Возможно, мы с ним не были близкими друзьями, но и врагами мы не были. У нас были нормальные человеческие отношения. Мы всегда расходились со своим мнением, я всегда его слушал, у него было своё мнение и убеждения по разным вопросам.
Магомед Абигасанов тут говорил, что прятался у моих родственников в Краснодаре. Я не знал, где он находится, он мне был неинтересен, у меня было какое-то отторжение к этому человеку. Возможно, я совершил ошибку, что не нашёл его и не привёл в следственные органы. Я неоднократно говорил его брату, чтобы Магомед явился к следователю, если он считает, что не причастен к преступлению. Говорил, что и для их семьи так будет хорошо.
Я абсолютно уверен, что не имею отношения к убийству. И каким путём я сегодня оказался вот здесь – до сих пор не могу понять. Я это говорю искренне. Возможно, те люди, которые совершили это убийство, и контролируют самого Абигасанова, и смеются со стороны, видя, как проходит судебный процесс.
Ваша честь, никакого отношения к этому преступлению я не имею, я вам верю и приму любое ваше решение. И приму его достойно.
На одних оговорах…
Магомед Хазамов в последнем слове сразу заявил, что вынесение в отношение него обвинительного приговора будет большой ошибкой. Он напомнил, что государственный обвинитель запросил для него пожизненный срок, и это будет касаться не только его самого, но и его родственников и близких. Обвинение, уверен он, построено во многом на оговорах.
«Например, Камалова Наида меня оговорила. Ваша честь, изучите, пожалуйста, ещё раз протоколы её допроса. Приговор не должен быть простроен на показаниях чьих-то лиц, которые ещё по несколько раз их меняли по ходу процесса. Ни один человек не указал на меня, не сказал, что видел меня на месте убийства», – подчеркнул подсудимый.
Даже из детализации его телефонных соединений, заметил он, видно, что из 70 дней, в течение которых велась слежка за Камаловым, 40 дней его вообще не было на территории республики.
«Доказательства фальсифицировались. По сути, против меня совершено преступление, поскольку привлекается невиновный человек. Моё алиби было подтверждено с самого первого допроса, также моё алиби подтвердило само следствие.
У меня с Хаджимурадом Камаловым были очень тёплые и дружеские отношения, он меня только поддерживал. Свою вину я, конечно, не признаю. Прошу суд разобраться и вынести справедливый приговор», – завершил Магомед Хазамов.]§[
- 1083 просмотра
