Письмо на долгую память

Хаджи-Мурад Доного – известный авторитетный дагестанский историк, посвятивший жизнь изучению Кавказской войны и личности имама Шамиля. Но в последнее время мысли профессора сбивает ситуация, в которую его поставили ветераны спецназа и внявшие…

20 февраля этого года на малоизвестном сайте vremya-tvoe.ru появилась публикация Межрегиональной общественной организации «Ассоциация ветеранов сил специального назначения». Из неё следует, что ветераны спецназа изучали труды Хаджи-­Мурада Доного, проследили за его участием в различных научных форумах, конференциях и за его высказываниями, слушали его публичные лекции и на этом основании сделали выводы о том, что дагестанский историк, во‑первых, «националист», во‑вторых, «разжигатель сепаратизма», в‑третьих, его «научные работы, статьи в журналах направлены на обострение межнациональных отношений и ослабление нашего государства в интересах зарубежных врагов России». Ветераны спецназа очень недовольны тем, что Доного «выступал против установки в Махачкале памятного бюста Петру I… так как считает, что при Петре началось колониальное завоевание Дагестана». Также их тревожит отношение Доного к Алексею Ермолову, который совершал на Кавказе «только злодеяния»… Авторы письма приводят и другие высказывания Доного, которые, по их мнению, доказывают, что дагестанский историк является «националистом» и «разжигателем сепаратизма». В конце материала мы узнаём, что на самом деле это открытое письмо главе Дагестана Сергею Меликову. Воззрения историка ветераны-­спецназовцы назвали несовместимыми «с работой Х.-М. Доного в государственных организациях».

«Ветераны… убедительно просят Главу Республики Дагестан Меликова С. А. ограничить общественную деятельность и принять соответствующие меры в соответствии с российским законодательством к историку-­националисту Хаджи-­Мураду Доного», – пишут общественные деятели из силового блока.

Подчеркнём, историю периода Кавказской вой­ны, её участников Доного воссоздаёт путём изучения архивных документов: переписок, воспоминаний, официальных писем и других материалов, оставшихся от участников тех событий. Историк приводит эти документы в своих книгах. Деятельность Доного была ограничена буквально через два дня после появления на сайте письма. Его уволили с должности заместителя директора Национального музея Дагестана им. А. Тахо-­Годи.

Судя по публикациям на упомянутом сайте и одной из фотографий, Меликов знаком с представителями этой организации. Есть в сети и совместная фотография главы Дагестана с ними. В одной из публикаций ветераны-­спецназовцы сообщают о поддержке Меликовым, когда он являлся полпредом президента в СКФО, решения ветеранов-­спецназовцев о создании Ставропольского регионального отделения инвалидов внутренних вой­ск МВД РФ. Также из публикации следует, что Меликовым были даны «соответствующие рекомендации по работе регионального отделения на первоначальном этапе».

Он сам

Так как музей – организация, подведомственная министерству культуры Дагестана, «Черновик» попытался узнать у Минкульта, по какой причине и по чьему распоряжению историк был освобождён от должности. Мы спросили, связано ли его увольнение с открытым письмом ветеранов спецназа, согласно ли министерство с утверждениями относительно Доного, готово ли министерство предложить историку другую работу… Задали также другие вопросы и просили дать оценку письму.

Ответ на запрос за подписью врио министра культуры Мурада Гаджиева был лаконичным. В нём сообщается, что решение вопросов трудоустройства в подведомственных Минкульту РД учреждениях не входит в компетенцию ведомства.

«По информации, представленной ГБУ РД «Национальный музей РД им. А. Тахо-­Годи», трудовой договор с заместителем директора музея Хаджи-­Мурадом Доного был расторгнут приказом музея от 22 февраля 2022 года на основании заявления работника по собственному желанию. Гражданин Доного Х. М. по вопросу трудоустройства в Министерство культуры РД не обращался», – сообщили изданию. Удивительно, но факт: через два дня после письма желание ветеранов спецназа сбылось. Но в разговоре с «ЧК» Доного заявил, что любил свою работу и увольняться не собирался.

Они сами

— Министерство утверждает, что вы ушли, потому что сами хотели. Почему вы ушли?

— Сейчас же это так делается: пишите по собственному желанию и уходите. Но я не пошёл к директору со словами: «Я ухожу». Меня попросили уйти.

— Чем обосновали просьбу?

— Конечно, на них тоже надавили (на руководство музея – «ЧК»). Директор сказал, что он с кем‑то встречался и ему посоветовали меня уволить. Сейчас, когда его спрашивают, он говорит, что я просто написал заявление об уходе… А на самом деле из-за доноса.

— Раньше на вас были такого рода агрессивные нападки?

— Нет, ничего не было. Я же в политику не лезу, занимаюсь историей. А с чего это вдруг какая‑то почти неизвестная организация, находящаяся в Ставрополе, озаботилась мной? Были нападки такого плана: те, что всегда бывают среди учёных. Кому‑то что‑то нравится, кто‑то против и оппонирует. Ну, это нормальное явление – научные дискуссии. У меня тоже было так, но это не повод увольнять меня с работы.

— С чем вы связываете письмо Меликову против вас?

— Я думаю, что мои публикации, мои книги, которые, возможно, не совпадают с политикой партии, как говорили в Советское время, с официальной точкой зрения. Моя тема – Кавказская вой­на. В доносе пишут, что я восхваляю Шамиля, негативно отношусь к политике Ермолова, Петра I в его Персидском походе. Ну, мало ли, что я негативно отношусь. Ну, давайте тогда историческое общество собирайте, собирайте учёных. Но это же не повод для травли, которая происходит в социальных сетях, меня обзывают экстремистом, террористом, расшатывающим устои российского государства, ну это куда годится?..

После письма Доного действительно начали травить в социальных сетях с анонимных аккаунтов. Он говорит, что обратился бы в суд с иском к комментаторам и авторам публикаций. Но историк не верит, что их будут искать: «А вот я думаю: толк будет от этого или нет? Когда необходимо, они находят этих комментаторов. За минуту находят и наказывают. А здесь, конечно, не будут искать, кому это нужно сейчас?»

— А на саму Ассоциацию ветеранов спецназа?

— Ну, я не знаю, я немного неопытен в этих делах. У меня сейчас полно своей работы, отвлекаться на эту ассоциацию, подавать на них в суд… Как это подавать в суд на ассоциацию, благодаря записке которой с человеком совершили эту экзекуцию? Какой суд будет меня защищать? Я думаю, что никакого толку не будет. А времени для траты на это у меня просто нет.

— Работа в музее была вашей единственной официальной работой?

— Я официально там работал заместителем гендиректора по науке. Потом у меня часы были в ДГУ. Как внештатник преподавал. Не знаю, вот учебный год завершился, дальше продлят мне – не продлят. Ректор в курсе дела. Не знаю, все ли руководители могут у себя в штате иметь человека, на которого донос написан. Мало ли что. Самое обидное в том, что даже мои доброжелатели, в хорошем смысле слова, меня, конечно, жалеют, а в душе, наверное, думают: «А может быть, на самом деле что‑то есть, так же просто не бывают все эти репрессии. Может он там что‑то сделал или что‑то сказал…»

— Общественный деятель Булач Чанкалаев выступил в вашу поддержку. Есть ещё общественники, чиновники, которые решили вас публично поддержать?

— Ну, во‑первых, сейчас не то время, чтобы выступать за какого‑то историка, подставляя себя. Меня спрашивают: «А где историческое общество дагестанское, Академия наук, вузы, с которыми я контактирую… а почему они не напишут что‑то или хотя бы не соберутся и не обсудят этот инцидент?» Я говорю, что боятся, наверное. У меня нет ни к кому претензий. Почему? Потому что знаю: никто не хочет себя подставлять, защищая меня. Ну, ничего страшного. Из Министерства культуры никто не позвонил, хотя бы ради вопроса: «А что случилось?» Хотя многое было сделано на пользу музею… Столько лет работаю в музее, по сути дела я музейщик. Я люблю эту работу.

Хаджи-Мурад Доного уверен: донос, как это письмо называет историк, не является инициативой самой ассоциации, это просто заказ… ]§[